– Если вы хотите продолжать, то вам следует успокоиться. Взять себя в руки. – Юрий говорил тихим, размеренным тоном. – Ваше величайшее преимущество в том, что вас никто не подозревает, а если вы будете нервным, издерганным, раздражительным, если станете непохожим на себя, то тем самым привлечете к себе внимание и заставите подозревать вас. Понятно?

– Да. – Он взглянул в лицо этому человеку, внимательно наблюдавшему за ним любопытными, умными глазами. Франклин отвел взгляд.

– Мы предоставим вам отдых, – сказал Юрий. – Подождем несколько месяцев, потом дадим новое задание. Это поможет?

Терри Франклин разрывался на части. Ему нужны были деньги, и немедленно, но сидя на этой скамье и зная, что за ним могут следить, он понимал, насколько близок к нервному срыву. Впервые в жизни он осознал, как мало у него мужества.

Но за такие деньги он, вероятно, сможет собраться с силами, хотя бы на некоторое время. Если ему дадут передышку. Он потер глаза, пытаясь остановить тик на левой щеке.

– Да, – медленно произнес он, – может, лучше будет выждать, пока все успокоится.

– Ладно. Завтра выходите на службу, как обычно. Делайте то, что вы всегда делали. Строго соблюдайте распорядок. Не делайте ничего неестественного. Будьте ровны с сотрудниками. Сможете?

Он подумал над этим, представил себе подвал, мельтешащего перед глазами шефа, и страх начал развеиваться.

– Да?

– Да, – с трудом выдавил он.

– Хотите поговорить о чем-то еще?

Он покачал головой.

– Вы делаете важную работу. Вы внесли большой вклад. Вашу работу ценят в Москве.

Терри Франклин ничего не сказал. Конечно, его работу ценят в Москве. Пока его здесь не раскрыли, все замечательно. Все дело в том, как обеспечить, чтобы так было и дальше.

– Чтобы показать, как важна ваша работа, мы повысили вам оплату. До одиннадцати тысяч за дискету.

Франклин лишь кивнул. Он уже осознал за последние четыре дня, каким огромным риском достаются эти деньги. Он больше не считал их легкими. Каждый паршивый цент заработан тяжкими усилиями.

– Теперь можете идти. По Двадцать третьей стрит к метро «Фогги-Боттом». До свидания.

Терри Франклин встал и ушел не оглядываясь.

– Долго будете в городе, ребята? – спросил водитель автобуса Джорджа Уилсона, пока они объезжали терминал С, подбирая новых пассажиров из аэропорта Даллас – Форт-Уэрт.

– Наверное, один день.

– А потом домой?

– Нет. Надо побывать еще в паре городов. – Любопытный, чертяка, подумал Джейк, сидя рядом с Джорджем и наблюдая, как заходят пассажиры.

– Сюда прилетели из дому? – Наверное, шофер напрашивается на чаевые. Или ему просто скучно. Автобус опять тронулся, хотя вновь зашедшие еще не успели расставить вещи и занять места.

– Нет. Прибыли из Лос-Анджелеса. Мы уже давно в дороге.

– Так я и знал! Вы коммивояжер, правильно?

– Точно.

– Я эти вещи четко просекаю.

На заводе «TRX индастриз» шесть пентагоновцев долго бродили из отдела в отдел, пока нашли руководителя программы. Объемистое брюхо у того нависало над широким кожаным поясом с пряжкой в виде коробки от пива «Будвайзер». То есть она выглядела как «Будвайзер», а проверить это можно было, лишь наклонившись начищать ему ковбойские сапоги. Звали его Гарри Фрэнкс.

После церемонии знакомства он спросил:

– Хотите сразу посмотреть его или сперва я вам покажу видеофильм? – Фрэнкс вопросительно взглянул на Джейка.

– Я бы сначала увидел самолет живьем.

– Конечно. Фильм посмотрим за ленчем. Мы над ним крепко потрудились. За мной, парни.

На ходу он болтал с Уилсоном и капитанами, которых знал по имени. Просто встретились добрые знакомые.

Самолет стоял в ангаре. Конструкция его показалась Джейку Графтону более нормальной, чем у «Консолидейтед». Кабина тоже тандемом, а вертикальные стабилизаторы, врезавшиеся в хвост, обращены друг к другу, но на том сходство и кончалось. Машина была окрашена в привычный для морской авиации серый цвет, воздухозаборники находились в корневой части крыльев. Вместо сборной камеры и обтекателей для охлаждения выхлопных газов выхлопные трубы были помещены над обтекателем, скрывая большую часть инфракрасной сигнатуры от наземного наблюдателя. Форсажных камер не было.

– Советы понаставили инфракрасных датчиков на МИГах последнего поколения, – заметил Чад Джуди.

– Да, наверное, украли наши, – проворчал кто-то.

Джейк в сопровождении главного инженера медленно обошел самолет. С левой стороны фюзеляжа, сразу за носовым радиолокационным обтекателем, торчали стволы двадцатимиллиметровой пушки.

– «Вулкан»?

– Ну да. Рассчитана на триста килограммов снарядов, а внизу пять подвесок для ракет и бомб. Эта штука может нести все, что есть на вооружении в США или в любой стране НАТО.

– Дальность?

– Боевой радиус – шестьсот морских миль без дозаправки.

– Как насчет невидимости?

– Ну, – протянул Фрэнкс, засунув пальцы за пояс, – фронтальная ЭПР порядка половины квадратного метра. По сравнению с А-6 «Интрудером» дальность обнаружения противником уменьшается на сорок пять процентов. Это для самого самолета. С подвешенными бомбами и топливным баком ЭПР возрастает, но все равно на шестьдесят процентов меньше, чем у А-6 в том же состоянии. Мы исходили из принципа: максимально возможная невидимость при сохранении боевых качеств штурмовика, дальности и летных характеристик. Этот прототип оптимизирован для действий с авианосцев. Мы полагали, что если вы не сможете поднять эту штуку на борт и держать ее там по приемлемой цене, то что толку в невидимости. – Он шумно выдохнул, поскреб затылок и проверил, как у него блестят сапоги. – ВВС такая логика, конечно, не вдохновляет. Для них он недостаточно невидим.

– Во что ваша птичка обойдется Дяде Сэму? – Джейк уже знал цифру, но хотел услышать ее от Фрэнкса.

– Ну, здесь множество факторов. – Фрэнкс засунул руки в карманы и взглянул Джейку прямо в глаза. – При оптимальной загрузке производства – пятьдесят три миллиона.

– Когда вы перестали торговать подержанными автомобилями и перешли в TRX?

Фрэнкс добродушно осклабился:

– Если бы он стоил меньше пятидесяти, я бы привел сюда свою жену, чтобы она его водила.

Улыбка инженера исчезла:

– Я вас понял. Вы получите голоса в Конгрессе, если уложитесь в пятьдесят миллионов. Но мы и так уже обрезали все, что можно, и еле спустили цену до пятидесяти трех.

– Ага. Просто предложение – мы еще ничего не решили, но на вашем месте я бы еще хорошенько подумал и постарался ужаться. Как следует попотел бы.

Потом Джейк отвел в сторону Далтона Харриса. Тот всю жизнь занимался электронным противодействием. По роду службы он прекрасно знал советские радиолокаторы, их технические возможности и тактику применения.

– Скажите, – попросил Джейк, – что означает для Советов сорокапятипроцентное сокращение дальности обнаружения по сравнению с А-6? С подвешенным вооружением эта дальность меньше на пятьдесят процентов.

– Это значит, что все советские станции управления огнем устарели. – Харрис пожал плечами. – Им придется заново разрабатывать и заменять все, что у них есть. Или – тут я сильно сомневаюсь – удвоить количество имеющихся станций.

– Во что это обойдется?

– В астрономические суммы. Вся их система построена на применении давно отлаженной техники, которая изготовляется в больших количествах и по низкой цене малоквалифицированными рабочими на недорогом оборудовании и по несложной технологии. Им все требуется в огромных количествах, потому что советская военная машина необъятна по размерам. И не может быть другой, потому что страна-то необъятна – расстояния немыслимые. Поэтому они ничего не снимают с вооружения вплоть до полного физического износа. Но когда устареет сразу все – этим грозит появление малозаметного самолета, – им придется заменить принципиально новыми конструкциями не менее двенадцати типов фронтовых РЛС, изготовить их в неимоверных количествах и как можно быстрее поставить в войска. – Харрис поднял руки и опустил их, как бы показывая, что сдается. – Не думаю, что они это осилят. Слишком дорого. Лучший выход для них – наклепать как можно больше того, что уже есть, но тогда они останутся без штанов. Вот почему Горбачев стал паинькой.